Связьинвест / Валентин Юмашев

Мы в этот момент, понимая масштаб возникшей проблемы, часами сидели с Чубайсом и с Борисом. Я объяснял им, почему это настолько критично и опасно, настолько, на мой взгляд, было невозможно то решение, которое они предполагали принять. Я выслушивал все их аргументы, соглашался с ними…

Какая моя была позиция? Да, были некие правила игры до прихода ребят. Эти правила игры все соблюдали. Бизнес в них участвовал. И вот вы приходите и говорите: все правила заканчиваем, начинаются новые. То есть все нормально. Но именно в этот конкретный момент мощнейшие игроки, в том числе на медиа-рынке, в том числе Гусинский и Березовский, не участвовали в этой истории. “Что произойдет? – говорил я Борису и Толе. — После того, как проиграет Гусинский, который в течение трех лет очень скрупулезно, долго, тяжело лепил этот свой бессмысленный, как сейчас мы понимаем, “Связьинвест”, договаривался с силовиками, которые не хотели отдавать частоты, договаривался с правительством…” Все это не сильно правильно. Потому что государство должно было все это делать. Государство этого не делало в тот момент, потому что у государства было столько горящих проблем, и Гусинский смог таким образом создать некий пакет и довести довести этот пакет до конкурса. Приходит Борис, говорит: “Правила меняются. И все, что ты делал эти три года, это не считается. Мы делаем честный конкурс”. Я им говорю: “Борь, если это произойдет, то у нас через месяц правительства молодых реформаторов уже не будет”.

На что Толя и Борис говорили, что это не так. Наоборот, на этом примере мы сможем продемонстрировать нашу силу, наши возможности, именно вот такого игрока мы поставим на место, это будет важнейший элемент усиления власти, и после этого легче будет работать. На что я говорил, что у нас никакого усиления не произойдет.

Все согласны, что да, можно менять правила игры. Давайте мы сейчас соберем весь бизнес. Если нужно, Борис Николаевич в этом примет участие. Если не надо, мы втроем их соберем и скажем: вот этот конкурс у нас будет последний. Но все-таки из-за того, что Гусинский некий путь прошел, то мы, понимая, что правила игры нужно менять, этот конкурс проведем так, как проходили конкурсы до этого. Гусинский должен выиграть, понимаем мы. И все подтвердят, что любой, кто после этого нарушит правила игры, будет всем бизнес-сообществом уничтожаться. То есть да, делаем новые правила игры, но не на ходу, не в середине пути, а после того, как завершится этот конкурс.

Ребята меня не послушали. И мы получили глобальнейший кризис. В течение там, месяцев, наверное, шести-восьми, из двух наших самых мощных каналов в тот момент, Первого и НТВ, поливали правительство и бизнес. Рассказывали, какой бизнес ужасный. Рассказывали, как, кто и что ворует. Ну и в ответ российский канал, который в тот момент был достаточно дохлым, рассказывал тоже, какие мерзкие бизнесмены, как правительство все-таки пытается…

Короче говоря, был базар. И был для меня заранее очевидный такой ущерб власти, что из-за этого кризиса Борис в конце концов тоже был вынужден уйти в августе 1998-го. Чубайс вынужден был уйти. И правительство молодых реформаторов закончило свое существование. Черномырдин как председатель правительства тоже в конце концов ушел. И вся атмосфера сильно изменилась после этого. Потому что у нас была тотально командная работа и общее понимание — и бизнеса, и элиты, и правительства, и администрации президента, и президента, — что мы все вместе делаем. В момент, когда возник этот кризис, конечно, вся элита рассыпалась.

И плюс, еще раз, мы и тогда понимали, и сейчас видим, какой мощнейший элемент пропаганды — телевидение. Почему Боря и Толя не оценили то, что я видел, я не понимаю. Еще раз повторяю, можно было добиться того же эффекта, тех же результатов, но не уничтожая то, что было в тот момент достаточно хрупко. У них было ощущение, что это уже не хрупко. То есть им казалось, они делали правильное абсолютно дело. И им казалось, что это все вместе должно привести к победе. Для меня было очевидно, что это будет колоссальнейшая катастрофа. И я просто из последних сил пытался их остановить. Но остановить мне их двоих не удалось. Боря был эмоциональным лидером этой истории со “Связьинвестом”. А Чубайс был таким содержательным мотором всей этой истории. И оба лидера в конце концов закончили тем, чем они закончили. И конечно, после этого, для меня это тоже была совершенно другая работа, потому что я — еще раз повторяю, — шел [работать в Кремль] только потому, что шла эта молодая команда. И мы вместе делали общее дело.

Смотреть видео Вернутся в главу "СВЯЗЬИНВЕСТ"